оё место на Парнасе невелико: я не ставлю себе никаких задач, кроме сугубо эгоистической - дать отток  впечатлениям. Без этого оттока – ужасное чувство саморазрушения:  только впитывать, вбирать и ничего не отдавать – равносильно внутреннему коллапсу. У меня, правда, есть музыка – тоже один из «оттоков»;  но  мир музыки сам по себе настолько плотно обрастает ассоциациями, что требует «вторичной переработки»  - собственного переосмысления; переосмысленные ассоциации требуют, в свою очередь, вне-музыкального воплощения. 

юбое эстетическое впечатление – музыкальное, литературное, жизненно-реальное, - остаётся в моей памяти зрительной ассоциацией. Эта ассоциация требует материализации, закрепления – на бумаге. И хотя конечный рисунок, увы, часто ничего общего не имеет с исходной ассоциацией-импульсом (всё растеряно в процессе воплощения), я продолжаю с упорством Сизифа портить бумагу J.

ногда бывает - мне удаётся закрепить на бумаге часть ассоциации, часть того иррационального икса, который составляет самую суть образа (и который так часто куда-то улетучивается в процессе воплощения). Тогда я считаю работу удачной - несмотря на то, что в чисто эстетическом отношении (техника, красота рисунка, etc.) эти работы часто оказываются ущербными. Как говорил один мой друг-пианист: «у меня получается играть или чисто, или хорошо…» Так и у меня - рисовать: или образно-правдиво, или качественно J. Наверное, великие художники тем и велики, что им удавалось сочетать и то и другое.